Thread by @alex_no_way

[ #сероволк #сергейразумовский х #олегволков ]
нсфв :)

— Тише-тише, Волч, — сипит Сережа, опускаясь на кровать. Матрас под ним прогибается, мнется идеально положенное утром покрывало, а Олег у изголовья весь сжимается напряженно, пусть и улыбается. Смущен до предела, знает,

https://twitter.com/sv_marquise/status/1471503942907424775

что будет дальше происходить. — Хороший мой, — Разумовский оказывается прямо перед ним. Подкрадывается осторожно, будто хищник. Олег вжимается в спинку кровати, отодвигается, пытается утечь будто бы, но знает, что неизбежное бесполезно отодвигать.

Сережа оказывается прямо

перед ним. Суккуб, сверкающий влюбленными глазами. У Олега голова кружится.

Сережа давно еще заметил, что если Олега хвалить — тот намного охотнее идет на контакт. Чем чаще шла похвала — тем отчетливее приходило осознание, что все может быть не просто так. И вот, в этот день

ситуация достигла точки кипения: через каждое гребаное слово Сережа вставлял «умница, Волч», «какой ты у меня молодец» и прочую ересь, но вот сказать «хороший мальчик» Олег не смог ему позволить. Толкнул от себя, убежал в спальню, скрылся. Он просто, блин, прикрутил новую

полку в кладовке, чтобы Серый туда наконец все свои коробочки с проводами поскладывал, а тот уже тут как тут — со спины обнимает, трется, мурлычет сладко в ухо всякую ерунду. Что самое противное, вся эта ерунда действительно, черт возьми, работала.

— Ч-щ-щ, я уже все

понял, — кивает Сережа на недовольный взгляд Олега, на его наигранное возмущение.

Олег ничего не отвечает. Знает, что любые его десять слов Разумовский закроет своим одним.

— Будь умницей, раздвинь ножки, хороший мой, — Разумовский бьет в слабые места очень четко. Олег

жмурится, держит колени вместе — это все игра, каждому из них понятно; проиграть не хочется.

Сережа касается его дрожащих коленок кончиками пальцев, стекает на бедра, сжимает — и Олег охает, отводя взгляд. Стыдно-стыдно-стыдно, не должно ведь так сильно от этих нежностей

вести, это совсем уже…

Кожа у Олега нежная, пусть и со шрамами, а внутренняя сторона бедер вообще не тронута ни растяжками, ни ранами, разве что ближе к паху волосы жесткие. Разумовский гладит, наблюдает завороженно, и Олегу это действует на нервы.

Волков дрожит, понимая,

что небольшое давление на колени — и он не удержится, даже если очень захочет подольше держать позиции; здесь Сережа профессиональный игрок.

— Такой красивый мальчик, такой умница, — не унимается Разум. Олег уже не пытается сопротивляться — послушно разводит ноги, позволяет

смотреть на стояк сквозь красные боксеры — их как раз Сережа подарил, понтовый бренд какой-то... — Знаешь, что делать, да?

У Олега глаза сами собой закрываются, силы смотреть на Сережу не бесконечны. Взгляд у него горит голодом. Голодом по нему, по Олегу.

— Успокойся,

любовь моя, давай, — одобрительно говорит Сережа. — Такой послушный…
— Серый!.. — отчаянно хрипит Волков, пытаясь все-таки вернуть себе хоть немного контроля. Но Разум садится между его ног, разводит пошире, Олегу скулить хочется от того, насколько ему плохохорошо…
— Тише,

тише, — Олег чувствует горящими щеками его ладони. Приоткрывает глаза, смотрит на Сережу, а глаза у того — две чёрные точки с тонким голубым ободком. И улыбка нежная-нежная.
— Кто хороший мальчик? Ты хороший мальчик? — спрашивает игриво, подаваясь ближе. У Олега горят

щеки, и он понимает, что это финиш. Он бесповоротно продул. — Как мы покраснели!

У Разумовского смех легкий, с отзвуком самодовольства, Олег аж обижается на него. Но забывает все мысли, стоит Сереже притихнуть и содрать с него домашнюю футболку. Без разговоров, без вопросов,

просто и по-хозяйски.

— Хороший, хороший мальчик, — шепчет Сережа в ухо спустя пару минут. Упоительно, сладко, тягуче, а Олег чувствует в себе два пальца, отчетливо слышит, как хлюпает между ног смазка. Из горла вырывается тихий стон. Просящий, чуть ли не жалобный…

— Ох, умница, давай погромче.

Олег мычит протестующе, сжимает губы в тонкую полоску — те белеют. Сережа впервые хмурится, вводит пальцы по самые костяшки, и у Волкова срывается всхлип.

— Будь послушным мальчиком, ты же можешь, Волч.

Олег скулит на одной ноте, в нём узко

и очень горячо. То ли стыд так на него действует, то ли он всегда такой — Сережа не понимал точно. Волков для него всегда идеален.

У самого Разумовского внутри будто все в сладком-тягучем, он доволен. Олег — маленький сейчас, беспомощный и ужасно смущенный, с розовыми

щеками, — это его личный наркотик, алкоголь и прочее хорошее. Олег, который забывает обо всем: о своей физической силе, о своей власти над разумом, о своей непробиваемости, — это тот Олег, которого Сережа обожал создавать собственными

руками. А потом иметь его долго, чтобы окончательно до слез довести от неловкости и того, насколько все через край.

p.s. этот арт слишком хороший, я не смогла устоять...
p.p.s. это НЕ ПОЛНАЯ работа, это превьюшка :) но поскольку я очень-очень занятая мадама, полный вариант выйдет ближе к нг. поделиться этим уже написанным чудом мне очень хотелось!!