Альберта любят птицы. Они не улетают от него, даже когда он, переминаясь с ноги на ногу, норовит задеть их вычищенным ботинком. В осеннем сквере тихо, почти безлюдно и потихоньку тлеют редкие фонари,
хотя сумерки ещё не проглотили город. Майкрофт оглядывается на дорогу.
У их с Альбертом экипажа сломалось колесо, и теперь они ждут новый. Абы какой взять не получится: всё-таки держат путь на бал для высокопоставленных особ.
Приходится ждать, а зябкая погода и первый иней на золотых дубовых листьях этому не способствуют. Каждый греется в меру своих сил.
Альберт кутается в пальто и который раз поправляет шейный платок. Он явно замёрз и ещё более явно хочет это продемонстрировать — его хитрости Майкрофт успел изучить вдоль и поперёк, что не мешает ему охотно на них вестись.
— Так не терпится станцевать? — иронизирует Майкрофт, продолжая наблюдать за попытками спутника согреться.
— Что, если и так? — Альберт невозмутимо улыбается, выпуская из губ облачко пара.
— Сдаётся мне, мы нескоро попадём на бал… — признаёт Майкрофт. — А значит, ждать ни к чему.
Они стоят друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Рука эта принадлежит Майкрофту, ладонь её, в чёрной перчатке, приглашающе открыта.
И хотя Майкрофт готов биться об заклад, что Мориарти этого добивался, тот на миг выглядит искренне озадаченным. Будто не верит в своё счастье.
Замешательство продолжается считанные секунды, мелькнув слабой искрой в изумрудных глазах.
Белая перчатка скользит по чёрной, и нахохлившиеся пичуги наконец разлетаются с вымощенной парковой дорожки. «Раз-два-три, раз-два-три» — каждый вхожий в высшее общество британец хранит в уме эти часы, что отсчитывают вальсовый шаг.
Но Альберту непривычно быть в роли ведомого, и идеальный порядок танца вскоре рушится в мягкий уютный хаос объятий. Альберт прижимается ближе, ища тепла и обжигая Майкрофту открытую шею дыханием, а Майкрофт в ответ оглаживает руками его спину, стараясь уберечь от холода.
А так ли им нужен теперь этот бал? В ответ на немой вопрос — лишь чириканье птиц в лысеющем золоте парковых вязов. Вокруг по-прежнему никого, но даже если бы кто-нибудь их и увидел, нестрашно. В конце концов, всё это ради того, чтобы согреться. (Нет).
Начинает идти снег.
{❄️}
◦ ✧ Работа по твоей идее @Kaocastory
◦ ✧ Посвящается тебе @imika_mo
◦ ✧ И пара фанартов от нейросети:
• • •
Missing some Tweet in this thread? You can try to
force a refresh
Как-то давно обещала вам тред о потенциале отношений Адама и Рэки и их возможных точках соприкосновения. (Речь далеко необязательно о пейринге, но если вам угодно, то помните, в этом доме любят и ценят все пейринги SK8!)
Думаю, нет нужды пересказывать всюжетные отношения Адама и Рэки, но на всякий случай: Рэки, познакомившись с Адамом, потерял к нему уважение как к кумиру и явно его недолюбливает. Адам считает Рэки пустым местом и не интересуется им.
Начнём с точки, где сюжет остановился. Гонки Адама и Ланги и Адама и Рэки позади. Отношения выяснены. Нам очевидно, что Адам не может встать между дружбой Рэки и Ланги. Но в то же время и для Ланги Адам не враг, о чём говорит протянутая Лангой в последней гонке рука помощи.
Показываю Лиама
Йессе: какой-то он ПАССИВНЫЙ, а вот на этой картиночке блядушно-пассивный, как будто он хочет, чтобы его трахнули, но никому не скажет
Показываю картинку пафоснее
Йессе: НУ ТУТ ОН ВАЩЕ ВИТАЛЯ
Йессе: это же мужик из Дигры, которую я тоже не смотрел! А ещё он мокренькая кисонька, но неудобный, так как не ложится в текст песни про Мокренькую кисоньку
Я: а куда он тогда ложится? К Майкрофту на стол?
Так как Уильям работает преподом, у него есть обычный голос, типичный «лекторский голос» (чёткий и громкий) и домашний полушёпот. Когда Уильям говорит (полу)шёпотом, почти мурлыкая, у Шерлока отрубается мозг от блаженства.
Шерлок может быть раздражающе громким, но когда он говорит спокойно, голос его очень глубокий и влекущий. У него два режима полушёпота: заговорщицкий (когда он кого-то троллит) и интимно-низкий. Последний слышат только близкие. Уильям — чаще всех.