Thread by @mishshishshhhhh

«Болезнь»
#Сероптицетряпкиюнь
#Сероптицы
nsfw, секс во время болезни, нон-кон

Болезни обычно обходили Разумовского стороной. Он страдал от недосыпов, проблем с желудком и очевидных проблем с психикой, но простуда, грипп и прочие вирусы почему-то его не любили. Так было обычно.

Сережа зашелся в сухом кашле, раздирая себе горло. Ему было плохо. До отвращения плохо. Уже несколько дней температура не падала ниже тридцати восьми, его лихорадило, во всем теле была слабость, он не мог даже подняться с кровати. В довершение к этому, он был один. Никто не мог о

нем позаботиться. Олег уехал пару месяцев назад, и скатертью ему дорога. Он свалил к то ли к бабушке, то ли к дедушке в какую-то деревню. И вот, Сережа лежит один на кровати, глядя в потолок и проклиная свою жизнь. Хочется закрыть глаза и исчезнуть. В последнее время Сережа

много спит. Говорят, это помогает, вот только почему-то лучше не становится — становится хуже. Может, ему стоит купить нормальные таблетки, а не совать себе в рот «Грамидин» пачками, в попытках избавиться от боли в горле.
Разумовский прикрывает глаза, погруженный в свои мысли о

том, что, возможно, стоит дойти до аптеки, а то так и помереть недолго. Странное ощущение на ноге сперва его вовсе не смущает, но потом словно становится настойчивее, и вот Сереже уже приходится приподняться, чтобы понять, что происходит. А происходит Птица, прямо между его ног.

Сережа спал без одеяла, ему казалось, что под ним слишком жарко, в конце концов, в комнате и без того было душно. Птица ведет по его ноге вверх, слегка поглаживая, и Сережа бы сказал что-то, но сил попросту нет. Он откидывается назад на подушки, прикрывая глаза. Будь что будет.

Птица в это время уже перешёл на живот, задирая Сережину футболку вверх и осыпая его живот поцелуями. Разумовский до сих пор не до конца уверен, что это не сон. С другой стороны, это же Птица, его глюк, это в любом случае не реально. Момент, когда он остаётся без штанов, Сережа

пропускает, как и момент, когда с него снимают белье. Он находится в каком-то полусне, потому чувствует и видит все кусками, видимо все же порой проваливаясь в дрему. Птица начинает лизать ещё вялый член, и Сережа морщится от ощущений. Ему не неприятно, ему просто странно.

Во время болезни все обострилось, и он не может понять нормально, как должен себя чувствовать. Однако организм реагирует без ведома Сережи, и член вскоре встаёт. Птица, кажется, берет наполовину. Наклоняя голову вниз Разумовский пытается его рассмотреть, но видит лишь

покачивающуюся рыжую макушку, движения которой его успокаивают и даже усыпляют. Сережа хнычет, прикрывая глаза всего на секунду, как ему кажется. Когда он их открывает, то видит, что Птица оторвался от своего занятия и целует его бедра, кусая их иногда, но сразу укусы зализывая.

Зрелище возбуждающее, у Птицы длинный язык с заостренным кончиком. Сережа думает, что внутри он бы чувствовался великолепно. Птица наклоняется и проводит этим языком по члену вновь. Разумовскому до безумия хорошо. Когда Птица опять берет в рот, он судорожно вздыхает, заходясь

кашлем. В голове туман, странная пустота. Но телу так приятно, что Сережа хочет стонать, извиваться, хныкать. Он закрывает глаза вновь, кончая Птице в рот и после засыпая.
Потом были чьи-то руки, кружка с жидкостью, таблетка и звуки.
Сережа просыпается один. Ему значительно

лучше и он хмыкает, думая про себя, что «Грамидин» все же помог. Штаны и белье все еще на нем, а значит, это был сон. Он смотрит на стол и замечает там пачку жаропонижающих, уже открытую, а рядом записку: «Пей. Не за что. Без меня ты бы помер.»