Thread by @nebezkota

сегодня #дубогром на наших радиоволнах.
***
Жара стоит зверская. Питер, зажатый гранитом и бетоном, киснет, дохнет и плавится. В здании Главного управления полиции открыты окна и пашут на полную вентиляторы, но не помогает ничуть. Кондиционер бесславно сдох ещё на той неделе.

Игорь пялится в пространство уныло и безрадостно. Мозги растеклись и расплавились в поганую лужу, думать, как себя ни заставляй, не получается, остаётся тянуть время до конца дня, когда можно будет забраться дома в ванну с холодной водой и там чуть-чуть затонуть.

Дима, бодрый, как воробей, заскакивает в опен-спейс, пожирая на ходу мороженое. Его белобрысое высочество, видимо, только по ошибке судьбы не родилось в экваториальной Африке — обычный питерец в такую погоду чахнет и вымирает под беспощадным солнцем.

— Мороженку? — предлагает он, протягивая эскимо.
Игорю вроде бы не девять лет, чтобы любить сладкое вообще и мороженое в принципе, но оно холодное, остальное незначительно. Разморённый жарой взгляд залипает на том, как Дима облизывает глазурь острым и длинным розовым языком.

Вопрос, что ещё он может таким образом облизать, вдруг становится крайне актуальным.
«Озабоченный», — говорит себе Игорь. Яростно откусывает сразу половину эскимо, и зубы немедленно сообщают, что он дурак и безответственный пользователь организма.
Дима сочувственно хрюкает.

Мозг, липкой лужей колышущийся в черепе, генерирует предложение после работы поехать искупаться раньше, чем Игорь осознаёт, что несёт.
Тем не менее Дима соглашается и перечисляет несколько мест на выбор. Тающее мороженое течёт ему на пальцы, и Игорь поспешно отворачивается.

Порнуха какая-то, а не напарник, мог бы и не демонстрировать, что может три пальца сразу в рот засунуть.
Впрочем, надежда на купание помогает Игорю породить несколько умных или хотя бы не очень тупых мыслей относительно последнего дела.

Сиденье мотоцикла раскалено чуть ли не докрасна. Дима аж подпрыгивает, ощутив задницей мощь июньского солнца, и протяжно завывает из-под шлема.
— Поедем, легче будет, — обещает Игорь, поворачивая ключ.
Нихрена не легче (только прохладнее). Игнорируя ручку, Дима держится за талию.

Крепко держится, молодец.
В штанах тоже всё крепко, здравствуйте, пятнадцать лет и позорный стояк по любому поводу.
С шоссе Игорь сворачивает на бетонку, потом на просёлочную дорогу; сзади радостно верещат на каждый прыжок по ухабам.

Озеро — не озеро, а такая себе лужа, кошка переплывёт, зато вода чистая и народу нет, потому что поблизости есть цивильный пляж без ила и камышей. Дима, расшвыривая в сторону одежду и затасканные кроссовки, несётся в воду с энтузиазмом щенка ньюфаундленда.

Игорь тратит время на рассматривание симпатичной задницы в цветных труселях и последующее подтирание слюней.
«Озабоченный», — вторично сообщает себе он.
Засранский напарник вообще не помогает. Требует дать ему нырнуть со спины, плавает вокруг, как очень довольная рыба, смеётся.

В других декорациях Игорь подумал бы, что с ним заигрывают, но не Дима же чёртов Дубин, икона правильности, вечный отличник и всем ребятам пример?!
Сплошные китайские пытки вокруг, что за жизнь.
— Замёрз, — сознаётся Дима, еле шевеля губами. — Солнце уходит. И полотенца нет.

Нет ни полотенца, ни даже рубашки, потому что с работы ехали, разумеется, в чём есть.
— Могу обнять, — говорит Игорь, садясь рядом с ним на бревно. Дима ныряет под руку с такой готовностью, будто на это и намекал (а если намекал?!), и замирает.
Игорю как бы хуёво. Как бы охуенно.

В лесу насмешливо и громко орёт какая-то птица.
Дима укладывает на грудь мокрую башку и бормочет, что так ему ещё теплее.
Ситуация неиллюзорно намекает на катарсис, после которого всё, вероятно, станет совсем хуёво и никак не охуенно.

— Может, тебя ещё за жопу подержать, чтобы совсем тепло стало? — жалко и сипло вякает Игорь.
— Ну подержи, — Дима усмехается, и это — последняя капля.
— Ты издеваешься!
— Не, — он мотает головой как может. — Сам издеваешься. Уже дырку прожёг глазами, и даже за жопу не держишь!

Наглые инсинуации.
Вопиющее нахальство.
Невинные с виду отличники боевой и политической подготовки и их заигрывания.
К такому Игоря жизнь не готовила, но руки соображают, что разрешили трогать, гораздо раньше жидкой субстанции в черепе.

Дима мгновенно перебирается на колени и хищно лезет целоваться. Флэшбеки в пятнадцать лет всё сильнее, осталось только в парадняке потискаться.
Тем не менее всё охуенно, и про себя Игорь благословляет чёртову жару, без которой, может, ещё сто лет бы ничего не понятно было.