Thread by @nebezkota

Исполнение заявки ФФ1-1053 для @fluff_fest («Хочется немного праймализма. Не все чувства можно выразить словами, не всегда они нужны для разговора...»).
#дубогром
CF: NSFW

Дима зевал, гипнотизировал взглядом яичницу (та в ответ пялилась четырьмя желтками) и пытался проснуться. Мир был недобр и отвратителен, осеннее утро за окном сочилось на стёкла противной моросью.

В таком состоянии души никак не ожидаешь, что будешь укушен; не ждал и Дима, поэтому с воплем взвился на метр вверх, потёр бок и с укором воззрился на Игоря:
— Это было коварно!
Игорь признаков раскаяния не выявлял, наоборот, явно собрался ещё разочек куснуть.

— Ну как не кусить? Ну хочется!
— Мы нахрен стая, — буркнул Дима, выключая газ под сковородкой. — И ты собака.
— И ты, — напомнил Игорь, сладко ухмыляясь. — Кофе сварился. Пора есть и бежать. Туда.
Мокрое и ветреное «туда» не манило нисколько, но что оставалось делать?

День выдался под стать утру: давненько Диме так не хотелось свернуть на сторону нос тем, с кем предполагалось вежливо и спокойно разговаривать. К концу дня, разговаривая со свидетелем, бесконечно бубнящим: «да сама она виновата была, чё, я уверен»,

он дышал на счёт и повторял про себя, что под луной ничто не вечно.

К счастью, оно действительно не было вечно, но сам себе Дима напоминал кипящую кастрюлю, плотно накрытую крышкой.

Игорь вылез из ванны и прошлёпал к дивану. В квартире было холодно, а мылся он едва ли не кипятком, поэтому от спины поднимался едва заметный пар — ну, или Диме очень явственно мерещилось. Втянув носом запах эвкалиптовой соли для ванн, он подумал, что устал терпеть,

вести себя прилично и вообще жить по-человечески, предусмотрительно снял очки, стащил футболку и трусы и прыгнул Игорю на спину, заваливая на многострадальный диван.
Ходит тут голый, посмотрите на него.
Дима сомкнул зубы на горячем влажном плече и радостно заурчал.

По молчаливой и понятной договорëнности они обходились борьбой в партере, чтобы друг друга на пол с грохотом не ронять, жалея уши и нервы соседей снизу.
Игорь был сильнее и тяжелее, и этим пользовался.
Дима — быстрее — спортивная выучка, — и тоже пользовался.

Выворачиваясь из захвата, он щёлкнул зубами возле игорева уха, но вовремя притормозил: как бы мозги ни кипели, следов на видимых местах оставлять не следовало. Ограничился рычанием, перекатом ушёл в сторону, но не доглядел и был пойман за ногу.

Замер, якобы сдаваясь, даже шею подставил, дождался, когда Игорь самую чуточку расслабится, выскользнул, вскочил и почти рухнул сверху. Внутренний зверь — чёрт его знает, на самом деле, собака, или ещё кто! — ликовал и торжествующе подвывал.

Подлый Игорь тем временем освободил одну руку и и пощекотал димин живот жёсткими горячими пальцами.
Это был самый нечестный из всех нечестных приёмов; Дима дёрнулся, потерял равновесие и боком свалился на пол, весьма чувствительно приложившись локтем, и обиженно заскулил.

Игорь немедленно чмокнул пострадавшее место, подул и осторожно потёрся носом. Приугасшая было жажда вернулась с новой силой, но иначе: переплавилась, потекла по венам желанием спокойной ласки. По-прежнему не испытывая нужды ни в каких словах, не отражающих и сотой доли ощущений,

Дима погладил Игоря по мокрой голове, почесал за ухом и выразительно кивнул в сторону оставленного дивана.
Сердце билось чаще, пульс отдавался шумом в ушах: запах, близость, тепло — как хорошо это было! Дима забрался на колени Игорю, уже без хитростей подставляя шею

влажным колючим поцелуям, а спину — большим твёрдым ладоням.
Довольное мурлыканье вырывалось из груди само, сливалось с низкими бархатными смешками. Ласкающие руки лишали остатков самообладания, всё ярче и тяжелее делалось возбуждение.

Требовательно всхлипнув, Дима вцепился Игорю в плечи, царапнул раз, другой, оставляя длинные, розовеющие на глазах полосы. Красиво. Следы на чистой загорелой коже выглядели красиво и правильно.

Игорь дёрнул его к себе ближе, совсем близко, чтобы притереться членом к члену, и с ухмылкой подставил к диминому носу ладонь. Намёк был кристально ясен, и Дима охотно взялся за облизывание, водя языком от пальцев до самого запястья, пробуя на вкус линию жизни,

обходя старый, почти стёршийся шрам.
Увлекшись, потащил в рот и пальцы, тщательно обсосал два сразу, но Игорь отнял руку и опустил, обхватывая оба члена сразу.
Удобно, когда такие лапищи…

Кусаться было никак не возможно, получалось только снова и снова царапать, хныкать и подвывать, толкаясь в крепкий кулак, ощущая чужую плоть, раскалённую и каменно-твёрдую, рядом со своей, вплотную. Собственные стоны звучали будто со стороны, отдавались в голове эхом,

особенно когда Игорь повернул голову и укусил Диму за руку сильно и глубоко, и это было то, чего не хватало, последняя деталь пазла, финальная нота.
Оргазм был резким и острым, до дрожи.
Игорь хрипло выдохнул, вибрирующее рычание медленно растворялось в воздухе.

После этого связная речь всегда возвращалась с трудом, будто сомневаясь, нужна ли вообще; для пробы Дима кашлянул и выговорил:
— Как не кусить, если хочется?
— Никак, — с полной уверенностью ответил Игорь и улыбнулся.
Мокрые сумерки за окном казались уютными, и дома было тепло.