#нетайныйсанта и #разгромволк для @Deir_dre_
**
Неделя перед Новым годом устроена так, что всех человеков выжимает, как мокрые тряпочки, и выбрасывает куда-то к мандариновым шкуркам и пожëванной котами мишуре.
Так было, есть и будет, но от этого знания легче Игорю не становилось.
Даже гирлянды на окнах в управлении мигали как-то истерически-устало, даже ëлочка в коридоре покосилась на бок, даже Прокопеныч ругался не во всю ивановскую, а вполголоса.
Смутно хотелось винегрета, пельменей, сто граммов и на боковую.
Тем не менее праздник ожидался какой-то более пафосный и сложный, потому что Серёжа любил красивое, а кроме того, имел все возможности это красивое создать.
Противный внутренний голос предложил отговориться гриппом, а дома — винегрет, пельмени, сто граммов и на боковую.
Делать так не следовало, потому что за сообщением о болезни последовали бы тревожные серëжины звонки, а также Олег в чëрном медицинском респираторе и с пакетом полезной жратвы. Плавали, проверяли, знаем.
Поэтому домой Игорь заскочил помыться, побриться, надеть приличную рубашку
и тяжело вздохнуть в сторону холодильника, содержащего в себе пельмени и пузырь, который был куплен ещё осенью, но пока не выпадало случая хотя бы надпить.
Игорь терпеть не мог праздники, но любил Серёжу и Олега, а потому отрепетировал перед зеркалом довольное лицо.
В башне тоже полно было истерически мигающих гирлянд, серебристо-фиолетовая ëлка в фойе знакомо покосилась, а Марго звучала заëбанно, хотя кто может заебать искусственный интеллект?
Не, люди кого угодно заебут.
— Ты там отдохни, малая, — сказал Игорь электронной девчонке.
— И вы отдыхайте, — ответила Марго.
Новые трусы противно цеплялись за плохо побритые яйца, отчего Игорь чувствовал себя совсем позорным лохом.
Серёжа лежал на животе на полу, с отчаянием глядя в ноутбук. Рядом стояли полупустые кофейные кружки числом пять, три пëстрых жестянки
и тарелка с корками от пиццы.
— Ненавижу, — пробормотал Серёжа, — ненавижу, какого хрена все эти проблемы вылезают в сраный новый год, откуда дыра в безопасности, почему такая и какая сволочь её нашла и мне показала?! И почему я не могу отдать эту задачу, а копаюсь в ней сам?
Он обиженно и зло всфыркнул и хлебнул холодного кофе из одной из чашек.
Олег обнаружился на кухне, сипло орущим в гарнитуру:
— Нет, нет и нет, никакой работы этим маньякам в праздники, офис заблокирован для всех, никакого отдельного режима для разработчиков, никаких отдельных
пропусков, никакого ничего, да мать-перемать, подгорело!
Игорь с сожалением пронаблюдал перемещение красивых кусков мяса в хитрый экологичный утилизатор. Ну подумаешь, сгорело, можно же и так сожрать!
— Ты, — сказал Олег, для верности указывая на Игоря пальцем.
— Я, — согласился Игорь.
— Вот ты скажи мне, нахуя это всё? Зачем праздник, если все перед ним ебашат, как черти, и приходят зелёные и сонные? Ты себя видел, майор? Ты харю свою видел вообще? Тебя как из склепа выпустили?!
— В склепе остались только дежурные, — сообщил Игорь.
Олег мрачно погремел кастрюлями, заглянул в каждую и вздохнул:
— Не хочу. Не радует. Ну его нахуй, новый год этот.
В кастрюлях было много вкусного и дивного. Для пробы Игорь хапнул из одной кусочек некоего морского гада и сожрал. Последствия были чудовищны: Олег не отреагировал.
Олег, который мог убить силиконовой кисточкой за то, что кто-то лазил в еду до сервировки!
Поспешно заглотив свою добычу, Игорь пополз обниматься.
Из офиса приволокся Серёжа, молча разбодал лбом их сомкнутые руки и втëрся посередине.
— Я, может, чуточку полежу, а потом...
— Мы, может, все чуточку полежим? — предложил Игорь. Заготовленный праздник не влëк. А кровать в спальне — очень.
Олег рылся в каталоге фильмов, выбирая, подо что валяться, а Серёжа, пока ждал, уснул, обхватив сразу две подушки и зажав между коленей край одеяла.
— Поттера давай первого, — коварно предложил Игорь. — Только тихо. Проснётся и набурчит.
— Обними, — велел Олег. — Тогда точно не проснëтся. Может быть, даже до утра.
Фильм закончился вместе с годом, и Олег неохотно поднялся на локте:
— Еду убрать надо. Скиснет. А то, может,
похаваем?
— Я с утра, — вяло отказался Игорь. — И вообще, Олеж, охуенное всё, но так пельмешек хочется!
— И винегрета, как в детдоме на праздник!
— И водкой запить, как в универе, — добавил Серёжа, поднимая голову из подушек. — Сил моих нет...
— Завтра. И подарки завтра. Всё завтра, — зевнул Игорь.
— Выспимся и устроим красивое, — пообещал Серёжа. — А то правда что-то...
Вернувшийся Олег закинул ногу на обоих сразу. Где-то далеко-далеко, в городе, праздновали Новый год — уж кто как умел и хотел.
Засыпая, Игорь слышал прилипчивую мелодию из фильма, и даже насчёт плохо побритого уже не беспокоился, слишком было тепло, уютно и темно.
• • •
Missing some Tweet in this thread? You can try to
force a refresh
#нетайныйсанта и #дубогромоволк для @beloc_ka
***
За седмицу до Корочуна совсем завьюжило, занесло, под самые крыши укутался снегом Галирад. От влазни до ворот приходилось всякий раз прокапывать дорогу, отпихивая резвящихся собак.
Олег мало что не рычал и не выл по-волчьи, ругаясь на снег, на лëд, на скользкие ступени, на Игоря и на весь мир: всех и вся чëрными словами покрыл, обласкал! Впору бы обидеться, если не знать, о чëм его душа мается.
Игорь знал, а потому не обижался.
Кнесинка изволила навестить одно из дальних селищ, живших под её рукой, и поехала чинно, как заповедано, взяв с собой большой поезд, в том числе и учëного Диму, который всяко мог пригодиться. Записи, например, сделать с рисунками, потомкам для научения.
#нетайныйсанта #сероволк для @depressdobsessd
***
Общага опустела. Все разъехались по домам, а кто остался — нашли места поинтереснее, чем гулкий зябкий старый корпус, помимо студентов, населëнный мышами и тараканами. Откуда-то с верхнего этажа доносилась музыка.
Идти на эту тусовку с попсой и тупыми шутками Серёжа не хотел. Да его и не звали, в отличие от Олега, знакомого уже со всеми, включая собаку коменданта!
Наверное, Олег уже там. Наверное, ему весело. Наверное, у него будет хороший новый год.
Часы показывали без трëх десять.
Серёже не исполнилось ещё восемнадцати, поэтому через соцслужбу передали подарок: глупую картонную коробку с конфетами и мандаринами. Дали бы деньгами, придурки! Зачем эти мандарины? Разве что Олегу оставить: он любит.
«Когда-нибудь», — яростно помечтал Серёжа, — у нас будет ëлка
#громовалендим'ки хер знает какого сеттинга
***
Игорь приходит домой поздно, цепляясь ногой за ногу. Так как под вешалкой стоят кроссовки, а в кровати сопят, приходится совершить над собой усилие и ополоснуться перед сном: один бы так и лëг вонючим, пофиг!
Дима даже не просыпается, потому что весь день мотался по мокрому городу и под конец дня был уже сине-зелёный. Под бок, однако, подкатывается исправно, а дальше Игорь уже ничего не помнит до будильника, заведëнного на полтора часа позже, чем обычно, потому что нахер так жить.
Под мерзкие вивальдиобразные рулады он обнаруживает, что Дима закономерно ушёл, оставив в ковшике на плите два варëных яйца, а на столе — записку: «Добавь сосиску, получи эротический завтрак!»
Копчëная колбаса, нарезанная тоненькими ломтиками, жирно поблëскивает. При виде этой благодати, разложенной по мягкому чëрному хлебу, у Игоря рот наполняется слюной, как у собачки Павлова, и жестоко урчит в животе.
До ужина ещё примерно миллиард лет.
Обедающая вахтëрша не знает, что она — причина мучений, отрезает ломтик лимона и бросает в чай. Сладкий, горячий чëрный чай... послужит ли это смягчающим обстоятельством на суде? Жрать-жрать-жрать!
— Ижвините, товарищ милифыонер, — с набитым ртом говорит тëтка. — Фпрафывайте!
«Дашь колбасу?» — хочет спросить Игорь.
— Расскажите, что случилось утром надцатого мартобря, — говорит Игорь вслух.
Тëтка жуёт, сюрпает чаем, подзывает поближе, чтобы показать журнал регистрации, и вожделенная колбаса оказывается под самым носом.
Пахнет.
Мелкие кружочки жира
#громовалендим
Дима заваривает чай не торопясь. Практически священнодействует. В стеклянном заварнике кружатся листья, медленно оседают на дно, и солнечно светится долька апельсина.
Над прозрачным носиком вьëтся пар.
— Ну слушай, — не выдерживает Валик.
Дима молча мотает головой.
Приходится терпеть, считать, сколько в горячей воде пляшет горошин розового перца, сопеть и скрести ногтем клеëнку на столе. Прилипший кусочек цедры никак не отскоблить.
Дима разливает чай по прозрачным чашкам, достаëт початую пачку печенья. В отличие от чая, печенье простенькое.
— Теперь слушаю.
Коварный. Всё равно приходится приложиться к чашке, отпить глоток, покатать на языке. Чай вкусный, терпкий и отвлекает.
Диминых глаз не видно, потому что пар оседает на очках, превращая стëкла в матовые.
Чай вкусный, вроде как неловко ныть, пока пьëшь.
К тридцати годам Игорь окончательно смирился, что ему не дано, что поделаешь, бывают люди без музыкального слуха, без слуха обычного, без чувства равновесия… а он вот, потомственный в бог знает сколько поколениях оборотень, ни в кого не умеет превращаться.
Самое же поганое, что верили авансом, даже в бумагах где надо галка стояла. Кое-кто и не подозревал, что Игорь в этом смысле будто калека: считалось, что нюх у него собачий, и чуйка тоже, просто контролирует себя хорошо.
Ага, как же.
Было досадно, но уже не слишком.
Стажëр был из себя пацан пацаном: нежная мордочка, по-детски пухлые губы, острые локти и коленки, тем не менее, псина из него получалась солидная. Большая такая, белая, пушистая. Самоед, вот. Коллеги, даром что почти все сами звери, писались кипятком и умилялись.