Thread by @nebezkota

#мгтд Федя
***
Я виноват, — думает Федя, — виноват виноват виноват.
Слово бесконечно крутится в мозгу, теряет смысл, остаются только капающие звуки:
ви
но
ват.
Китайская пытка, действеннее некуда.
Холодная вода, ржавая капель:
ви
но
ват.
Избавиться от этой мысли невозможно.

Я бы мог пойти с ними, — говорит себе Федя.
Ты бы мог лежать рядом с ними, — отвечает бесстрастный внутренний голос, — и что бы Лена тогда? Игорь бы что?
Я бы мог вызвать спецназ раньше, — говорит себе Федя.
На мирное оккультное сборище, — иронически возражает внутренний голос.

Спустя тысячу миллионов лет и две секунды он понимает, что голос разума в его голове — голос Кости, и заходится беззвучным воем. Вслух нельзя.
ви
но
ват.
Был другой путь, был, нужно было его найти!
Федя мучается бессонницей, пытаясь отыскать решение, и феназепам не помощник.

Насильно выключенный таблеткой мозг всю ночь крутит бобину старого костиного магнитофона:
ви
но
ват.
Будильник обрывает ленту, реальность раскусывает федин череп пополам.
Надо жить, да, жить, когда все умерли, целовать Лену, трепать Игорьку вихры.

Как день? Что там главврач, опять лютует?
В школе чего, Наталья Андреевна не вызывала? Вызывала? Разберëмся.
Давай я картошку порежу.
Отвезу я тебя на твою секцию.
Федя забивает сутки делами с расчëтом на тридцать шесть часов вместо двадцати четырёх.

Стоит остановиться — снова капель, не весна, а гнилая зимняя оттепель:
ви
но
ват.
Много-много лет.

***

— Я, — нервно, хрипло смеëтся Игорь, — я его, короче, в кладовке запер. Чтобы за мной не бежал. Не нарвался.
(Сынок, ты совсем не похож на отца).
— Нет, всё равно припëрлись.

Игорь делает паузу, чтобы махнуть ещё стопку домашней вишнëвки. У него глаза блестят, испарина на лбу, но речь ещё не путается.
— Сдох бы, — резюмирует он, едва не снося графин со стола. — Надо же, блин. Напарник.

Капель в голове стучит заново, чисто, отрывочно:
ви
но
ват.

Мальчишка же вот побежал. Мальчишка же смог! Выручил! Спас!

— Чтобы спасти идиота, — будто бы эхом говорит Игорь, — такой же идиот нужен. Шанс, что остались бы живы, один к пятидесяти. Я считал. Шанс, что все — один к двумстам.

Он быстро, жадно закусывает пельменем.

Утирает с усов сметану и смотрит — зрачки расплылись на всю радужку озëрами темноты.
— Тебе такое нельзя было делать, дядь-Федь. Тëтя Лена-то без тебя как? Вы бы там все остались.
— Ты считал? — уточняет Федя.
Игорь сжимает челюсти, но глаза не отводит:
— Я считал.

Тысячу раз отвергнутый вариант вдруг становится верным. Скользким, половинчатым, но будто бы утихает назойливая капель:
ви...
и тихо.

— Будете холодильники искать, — уверяет Федя. — Собак потерянных. Детишек-бегунков. Никакого серьёзного дела головотяпам таким, суицидникам,

засранцам!
— Детишек искать очень серьёзно, — смеëтся Игорь и всё-таки роняет графин.
Федя замечает, что у него щëки мокрые, но не понимает, что у самого — тоже.

Может быть, это капель.