Thread by @nebezkota

#громовалендим'ки, потому что могу.
NSFW самую малость.
***
Они — усталый, сонный, хмурый клубок, каждая из частей которого не хочет примерно ничего. Игорь, зевая, проверяет, есть ли у Мухтара вода и еда, и падает на кровать. Стопка книг у изголовья угрожающе покачивается.

— Коты…
— Ага, — отвечает Дима и быстро, но аккуратно складывает одежду на стул.
— Ага, — подтверждает Валик.
Все сползаются в достаточно сумбурную кучу и вырубаются почти сразу. Работа не щадит, и взрослая жизнь в целом — тоже.

Утром Валик просыпается посередине. Игорь, улегшись на боку, зарылся носом в его волосы и положил руку на живот; Дима уложил голову на плечо и тоже приобнял; их пальцы переплетены поверх.

Так тепло. В квартире зябко, даже кончик носа холодеет, зато с ними, между ними, ни за что не замёрзнешь. Рано ещё, кажется, очень, спать бы ещё, но не спится, так, дремлется. Он тихонечко прикасается губами к диминой макушке, пахнущей мятным шампунем.

Каким-то самым простым, они оба не привередливы и мало чем перебирают, так в полиции положено, что ли…
Тикают-цокают старые часы.
Где-то на полу звучно почёсывается пёс, но рано, очень рано, никакой будильник не звонит пока. Ах, суббота, — вспоминает Валик. — Не зазвонит.

Вздохнув во сне, Дима и ногу сверху закидывает. Тяжёлый. Забавно, что он вроде маленький, но тяжёлый. Говорят, в драке пятерых стоит. Валик не шарит, но верит. К тому же ему с Димой драться незачем, для него — объятия, поцелуи, чудовищный, но до ужаса возбуждающий мат в постели.

Игорь положения не меняет, дышит в висок всё так же размеренно и горячо. Игорь-снова-майор-Гром, ничего другого ему от жизни не нужно было. Хорошо, наверное, так любить свою работу. Или плохо? Сложно сказать точно, но Валику хватает того, что его любят тоже.

Хватает того, что сейчас он между ними лежит, и тепло, и сонно, и никуда идти не надо, того, что его принимают таким, каков есть, всего и сразу, и поддерживают, и считают своим.
За окном противно визжит сигнализация; оба сонно вскидываются, оценивая звук, и снова расслабляются.

— Орёт как не в себя, — ворчит Игорь, утыкаясь в валину шею. Подтаскивает их обоих ещё ближе, тянет выше одеяло — укутывает.
— Тебе жарко же будет, — бормочет Валя, — не надо. И без того не холодно.
— Совсем нет, — подтверждает Дима. — Тёпленькие вы.

Он всегда больше всех мёрзнет, раз сказал, значит, действительно тепло. Потягиваясь, только спину гнёт, но не убирает ни ноги, ни руки, и головой по-прежнему лежит на плече.
— Валику всего теплей, — хрипло посмеивается Игорь, — в серединке. Тебя там не сплющили, радость?

— Я бы так всегда лежал, — смущённо отвечает Валик. — Мне хорошо. Мне с вами так хорошо!
— С тобой, — это оба они, почти хором, и целуют оба, и оба обнимают ещё немного крепче, и невозможно не отвечать им, утопая в нежности, в сладком утреннем тумане.

— Никто же не против, — игриво тянет Дима, — никто не против начать день с чего-нибудь приятного?
— Как можно, — хмыкает Игорь.
— Не против, — отвечает Валя, целуя белую взъерошенную макушку ещё, ощущая поцелуи на своей шее, уже тает и плывёт.

Сегодня заласкивают, заглаживают именно его, всегда получается так, что каким-то общим чувством решается, кому нужнее и нужно ли вообще сейчас; Валику нужно. Как дышать нужно, так и это; будто в первый раз, но и совсем иначе. Теперь он точно знал, как нуждается в них.

— Люби-имые, — так редко удаётся сказать что-то нежное, так редко — глупость, — любимые мои, так хочу вас обоих.
— И непременно, — повернув его на бок, Дима устраивается сзади, бережно, осторожно входит, скользя,

и очень близко перед ним ложится Игорь, в свою широченную ладонь захватывает оба их члена — Валя сладко и протяжно стонет, когда он ловит ритм.
Касаясь губами уха, иногда чуть прикусывая, Дима говорит, говорит, и от его слов совсем дрожит и вспыхивает мир.

— Ты такой прекрасный, изумительный, ты правда радость, ты счастье… милый, ты невероятный, так люблю, так люблю…
— Люблю, — рычащим шёпотом подтверждает Игорь.
Уже почти в голос, отчаянно кусая губы, Валя вскрикивает, думает — можно ли от любви умереть?

Когда чисто физическое выражение её лишь способ сказать, показать, признать; когда так невозможно хорошо…
Он лежит тихо — снова получился клубок, — и выпутываться из этого клубка не хочет совсем.
Тикают-цокают часы.
Суббота считай что не наступила.
День впереди, и жизнь тоже.