Айтишник Сергей сначала смеётся, когда видит подобное объявление: какие-то люди собираются, чтобы пообниматься. Если в кинки пати можно найти реальный смысл(хоть и не для Разумовского), то это? Бред какой-то. Только постоянное >>
сидение над кодом, гора кружек на краю стола и тёмная квартира давят всё сильнее, а на отношения времени всё равно нет(люди приходят и уходят, а работа всегда с тобой), и в какой-то момент особенной нехватки человеческого тепла он действительно оказывается по адресу >>
"Обнимательной терапии". Его встречают, рассказывают что да как, мол проходите, посмотрите и т.д. И он действительно ходит, но уже жалеет о своём необдуманном поступке, при мыслях, что кто-то из этих незнакомцев будет его трогать, по спине бегут мурашки, и ноги сами >>
потихоньку несут к выходу. Рука уже тянется к ручке двери, когда взгляд падает на тёмную фигуру в кресле, удивительно, как он не заметил её в самом начале. У книжного стеллажа сидит мужчина в чёрном бадлоне и таких же чёрных брюках, взгляд хмуро и сосредоточенно наблюдает за >>
происходящим, и он... Только на первый взгляд кажется таким хмурым, а если приглядеться, то больше напоминает огромного чёрного пса, что жил во дворе детдома в Сережином детстве. Все его боялись, мол, вдруг кусачий, а тот был самым добрым существом, что довелось встретить >>
ребёнку в его не слишком ласковом юном мире, внимательно слушал его рассказы и даже смотрел рисунки, только разок попытавшись попробовать на вкус краешек альбома.
Разумовский сам не замечает, как подходит к креслу, осознаёт, что просто молча стоит и пялится, >>
когда ловит вопросительный взгляд и понимает, что невыносимо сильно хочет обнять этого мужчину, чтобы он перестал быть таким печальным.
— Здравствуйте, я Сергей, — тянет вперёд ладонь для знакомства, заправляя за ухо выпавшую из пучка рыжую прядь.
— Олег, — мужчина >>
встаёт и, отвечая на рукопожатие, улыбается так тепло, что внутри становится не так уж и паршиво, — вы тут первый раз? — дождавшись кивка продолжает, — а я второй. Недалеко работаю просто, думаю, дай зайду, гляну, да как-то не моё это всё, похоже...
И Серёжа уже хочет на >>
попятную пойти, мол,да вот мне тоже не понравилось,подумаешь, только Олег смотрит вдруг на него очень внимательно несколько долгих секунд и произносит:
— Но вас бы я обнял, если хотите, конечно, — и Разумовский хочет. И что-то ответить хочет, но как-то совсем не идут на обычно>>
острый язык нужные слова, поэтому он просто разводит в стороны руки, приглашая, и тихо выдыхает, когда тот аккуратно прижимает его к себе, и так становится хорошо, так правильно и безопасно, будто пока его держат в этих крепких объятиях, ничего плохого произойти не может.
>>
На такое он не рассчитывал, но и упускать теперь этого загадочного Олега он не собирается.
P. S. Я понятия не имею, как там всё работает, но кто помешает мне хэдканонить?
• • •
Missing some Tweet in this thread? You can try to
force a refresh
Юный постпубертатный Олег, который офигивает от количества волос на своём теле, ибо у сверстников куда меньше, а это он ещё Серёжу в расчёт не берёт с его светло-рыжими волосками на ногах(и отсутствием таковых на груди).А летом на солнце выгорят, так вообще, будто и>>
нету(шпана пару раз приставала с "че, ноги бреешь? И так от бабы не отличить",но Волков, так сказать,на пальцах(кулаках) прояснил, что так с его... другом говорить не следует.
Однако проблема оставалась, а слова про бритьё теперь не уходили из головы. Ладно ноги,черт с ними, >>
но он же везде такой.
Как-то Разумовский во время поцелуев, когда ещё страшно, но очень хочется большего, весь краснющий от смущения пытается засунуть руку за пояс джинс, поднимает взгляд и встречает глаза полные ужаса, в которых за секунду от былого возбуждения не остаётся >>
Поэт зол, очень зол/расстроен/раздражён/подавлен/угрюм и ещё сто эпитетов, что неспособны как следует выразить его состояние, но с каждым шотом всё это потихоньку сплетается в одно сплошное "устал". А когда на плечо вдруг ложится рука, ему не нужно гадать, >>
кому она принадлежит, он просто позволяет развернуть себя на барном стуле и утыкается лбом в грудь под мягким трикотажем спортивного костюма. Всё, что он хотел высказать, а скорее выплюнуть и выкричать в чужое лицо, остаётся на дне одного из коньячных бокалов. Приходится >>
покрепче сжать зубы, чтобы не заскулить от горечи, першашей на корне языка, когда родные пальцы вплетаются в кудри, поглаживая дурную голову. Реальный мир смешно мельтешащий, быстрый, свет яркий, Поэт вновь прикрывает глаза, вдыхая запах, который похож... похож на...
>>
Два года назад я с сомнением купила билет на какую-то подозрительную русскую супергеройку
И забыла на титрах, как дышать. Знаете, вот это вот чувство, когда ничинаешь что-то смотреть и понимаешь, что да. Да. Вот оно у меня тогда было.
А теперь мною написаны вагон и >> #мгчд
маленькая тележка зарисовок, несколько объёмных (я как человек не умеющий в макси считаю свои работы в 10-15 вордовских объёмными), нарисована куча артов, я знакома с потрясающими людьми, и все это благодаря фд, ведь в первую очередь всю эту потрясающность невероятную создают >>
ЛЮДИ, которых я невероятно крепко люблю. А в этом году я имела честь перекинуться парой слов с Олегом Трофимом, получить комплимент от Дани Воробьёва(людей, которые очень значимы для меня), а ещё пообщаться с волшебными художницами ббл и вживую увидеться с >>
Прям вообще. Любимые беретты с пустыми магазинами бесполезны, а их загнали в угол. В мыслях у обоих Федя(читать "внутренний голос и совесть") качает головой, прикрыв ладонью нахмуренный лоб.
Звуки погони всё ближе, сколько у >>
них времени? Две минуты? Три? Надо же, а Юра ведь не задумывался над предсмертными словами, а с такой работой стоило бы. На языке начинают вертеться совсем не дружеские признания, что не первый день заталкиваемые поглубже всё равно >>
мелькают в голове, но так и не обретают форму, потому что после такого возможны три варианта: Гром даст ему (на этом хотелось бы закончить, но нет) в нос/челюсть; Гром пошлёт его; Гром даже ничего не скажет, но посмотрит так, что... И не заговорит больше никогда.
cw: !nsfw!
[#мгчд#чд#сероволк]
.
.
.
.
.
.
Ещё даже получаса фильма не прошло, а Серёже уже скучно, в этот раз кино на вечер выбирал Волков, и Разумовский было уже порадовался, что не Гарри Поттер, но позже оказалось, что лучше бы они >>
смотрели про выжившего мальчика в очках, чем документалку об Андре Мишлене и ресторанах Олег я не понимаю разницу между устрицами "танако" и "шима"
- Чшш, Серый, ну он же объясняет, послушай, вот, "танако" выращивают во >>
внутреннем японском море... - Олег говорит с нескрываемым восхищением, которое, увы, совсем не передаётся воздушно-капельным путём, поэтому Сергей, хитро улыбнувшись, принимается за осуществление всегда работающего плана "я не хочу это смотреть и ты не будешь": обманчиво >>
Вадим обычно не разделял радость за других людей и искренне не понимал, как можно быть счастливым за чьи-то успехи, они ведь не твои, пока кто-то обретает что-то важное для себя, ты ведь остаёшься ни с чем. >>
.
.
.
После взрыва на Площади Восстания для Вадима стало нормой ночевать в больнице у койки юного Алтана, просыпаться в неудобной позе на узком кресле от криков мальчика, легонько трясти за плечо, заставляя проснуться, и вновь, и вновь видеть вместо прежнего задорного блеска в >>
глазах только пустоту и страх. Он слышал разговоры Юмы с врачами, пока стоял у автомата с противным растворимым кофе, который едва ли бодрил, шансы на то, сможет ли Алтан встать на ноги, менялись каждый день, лучшая клиника, но тем не менее... Постоянные процедуры, массажи, >>