Thread by @OlgaVPettersson

Дорогие мои твиттеряне, доброго вам субботнего утра!

Башка в отпуске. Давайте знакомиться!
Один лайк > один факт обо мне (боязно!)
Расскажу откуда я, как уехала, как пережила рак, с чем работаю.

Напишите и вы о себе. Мне очень интересно узнать тех, кто меня читает! ♥️

1. Родом я из Юрмалы, тогда еще Латвийская ССР. Мама у меня русская, из Нижнего Тагила. Папа из Украины, Винница; ашкенази еврей.
Выросла и до 22х лет жила в Риге.

2. Латышский - практически мой второй родной, но я на нем как следует не говорила лет 15.

На всех языках говорю с акцентом, даже на родном русском, т.к. практически нет разговорной практики: только с мамой по телефону. 🙄

3. В 1992 поступила на Биофак ЛГУ. Второй альтернативой было учиться на врача-инфекциониста, но я наслышалась страшилок от студентов мед. академии и передумала.

4. В то время я была романтиком. Хотелось заниматься биологией моря, но на Балтике это не так интересно ка на Большом Барьерном рифе.

Не могла резать животных, поэтому решила стать ботаником.

Люто ненавидела статистику, биохимию и молекулярную биологию (зачем это ботаникам?!)

5. В ЛССР обучение в универе шло на двух языках, но отдельными параллельными потоками. Я поступила на пследний русский поток, после первого курса нас соединили вместе.

Это случилось на момент распада СССР и наш курс был первым кто не ездил на практику на Дальний Восток.

6. До поступления ходила на подготовительные курсы ЛГУ.

Помню как в Ригу вошли танки, они шли по нашей улице. Буквально в километре от того места, где проходили курсы, в парке, в перестрелке с войсками, погибло несколько человек.

Сейчас на тех местах мемориальные камни.

Бакалавра защитила об экологии краснокнижной чины приморской. 🧐

Поняла что заниматься ботаникой = быть безработной.

Решила менять профиль на более востребованный. Диплом магистра писала о грибквых болезнях рододендронов в вот этом прекрасном месте, селекционный питомник ЛГУ в Юрмале.

В 1995 году раззорилась фирма отца, у мамы задерживали зарплату. Были недели, когда ели только картошку и собранные грибы. Бывало, что денег небыло даже на хлеб.

Я училась на дневном, на 50% лаборанткой в Институре Химии Древесины ЛАН, давала уроки английского детям, подрабатывала гидом-переводчиком и клеила сувенирные коробочки.

В 19 лет свалилась с первым нервным истощением. Два месяца постоянной мигрени и амитриптилин.
Выкарабкалась.

Мне повезло с научным руководителем, он был проректором универа.

По программе обмена студентами, он послал меня в Швецию на 3 месяца.

Так я попала в Шведскую Академию Сельского Хозяйства в Упсале.

Стипендия была 460 евро. Тогда для меня это были бешенные деньги! Но это было на 15% ниже прожиточного минимума в Швеции. Я умудрилась сэкономить себе на поход к зубному по приезду и новую блузку.

За 3 месяца в Упсале я сделала больше, чем за два года в Риге.

Тут были все реагенты, никто не мыл перчатки и сам не перегонял фенол.

Автоклавы не взрывались, т.к. были новые а не из 60х.

Питательные среды не варили из картошки и отрубей, а просто мешали порошок с водой.

Когда я вернулась, то поняла что жить как раньше я уже не смогу. Попробовав ту жизнь и ту науку, я поняла что надо что-то делать.

Выбор был или уезжать, или идти в уборщицы, на рынок или на панель.

(На панель бы меня не взяли, т.к. фигура... хм... нестандартная)

Уже перед отьездом домой, я переговорила с шефами и разузнала о возможности приехать еще раз.

Мне сказали что если я получу свой грант, то смогу вернуться к ним.

И я написала грант в т.н. Шведский институт, в программу по обмену студентов со странами Балтии.

Грант получила на 9 месяцев, собрала чемодан, поцеловала маму, и в 22 года села на паром в Риге. Денег на самолет у меня небыло.

Приехав я сняла комнату в полуподвале у богатой шведки, вдове дирижера хора Домского собора.

Она меня "толерировала". Не позволяла использовать ее стиральную машину и готовить еду дома (т.к. ей не нравился запах русской кухни). Доступ к компьютеру не дала.

За те первые 9 месяцев я поняла что в микробиологии мез молекулярки как без рук. Научилась выделять ДНК, делать ПЦР, рестрикцию ДНК, биохим. анализы белков.

Пришлось все учить с нуля, т.к. как я уже писала, биохимию и молекулярку я до этого игнорировала вообще как вид.

На 6м месяце написала запрос на продление гранта, получила рекоммендационное письмо от шведского шефа.

Дали продление еще на 7 месяцев.

К тому времени я так набазурилась в молекулярке, что стала учить выделять ДНК и оптимизировать ПЦР уже шведских агрономов.

По прошедствию 10 месяцев из 16ти, ко мне в лабораторию спустился зав. кафедрой и спросил какие у меня планы на будущее и предложил идти к нему в аспирантуру.

У меня был нервный ступор. Когда он вышел, у меня тряслись руки, хотелось плакать и смеяться одновременно.

Денег на меня у него было мало, поэтому он предложил мне написать грант в Королевскую Академию Лесного и Сельского Хозяйства.

Я написала свой грант с научным планом, выиграла и получила 1.6 миллионов крон (160 000 евро) на реагенты и зарплату.

Все это на 4 года. Теперь у меня было аж 750 евро стипендии!!! А это уже на 5% выше прожиточного минимума. Я чувствовала себя королевой, даже при том что шведы в моей позиции получали 1800 евро за ту же работу.

Богатая вдова дирижера пошла нафиг с ее полуподвалом, и я сняла себа СВОЮ первую квартиру, однушку в 32 кв.м. в Готтсунде, а это Уппсальское криминогенное эмигранское гетто (или каким его считают шведы).

На самом деле, это было, на тот момент, мое самое счастливое время. У меня была стабильность на 4 года!!!

Ребята с работы притащили мебель с миру по нитке. Кто-то припер старый ламповый телевизор.

В криминогенной Готтсунде можно было спокойно гулать ночью.

За первый год я не встретила ни одного пьяного человека на улице и ни одного бомжа.

Зимой тротуары и дороги покрывали мелким гравием, а не солью как дома. Нигде небыло бурой жижи и сапоги не покрывались белой коркой.

На работе нас было 32 человека из 19 стран, мы все говорили на английском. Шведский у меня шел туго, это и был мой 4й язык.

Тут ВСЕ знают английский, от кассиров и уборщиков, до пенсионеров на лавочке. Шведский мне был не особо нужен.

Мой научный руководитель сначала послал меня в Англию на три недели на стажировку. Я работала под Уорриком, в исследовательском институте Университета Норрич.

Училась компьютерной обработке данных генетических анализов.

Англия после Швеции мне не понравилась совсем.

На третьем году аспирантуры, меня закинули уже в Австралию, я там была два раза, в общей сложности три месяца.

Ребята там взяли надо мной шефство, возили и показывали природу.

Самой классной была поездка на виноградники, типа изучать патогенные грибки. Ага... 😜

Моего завлаба в Австралии звали Кришнапилла Сиваситампарам. Родом он был из Шриланки, безумно мудрый и корректный дядечка.

Он учил меня думать критически и искать нетрадиционные подходы к решению проблемы.

Кстати, мой завлаб в Англии звался Сурепаредди Шринивасапрасад.

В последний год моей аспирантуры, мой шведский шеф в пух и прах разругался с ректором сельхозки.

Он взял всю нашу группу и перевел нас в Упсальский универ, на кафедру Молекулярной эволюции.

Эта группа занималась секвенированием геномов и глубокой биоинформатикой. Ей заведовала, и заведует по сей день, уникальная женщина, Сив Андерсон.

Она ученица аспиранта Джима Уотсона, того самого что Уотсон и Крик с расшифровкой структуры ДНК.

Сив живет в 150 км от Упсалы и каждый день ведем машину туда и обратно. Работает и по воскресеньям. У нее есть муж (фермер) и дети. Ее хобби - марафонный бег.

Тогда я поняла, что ученые это не сухие рыбы. Можно иметь крутую карьеру и параллельно иметь семью и хобби.

Там же, на кафедре у Сив, два оффиса вперед по коридору, работал и мой будущий муж, аспирант-биоинформатик Матс.

Кстати, Матс сейчас зовет меня на прогулку, прерываю тред и допишу потом! 😘

Отбой, Матс идет со старшим и пойдут они очень быстро. Ну и нафиг, продолжу общаться с вами. ))

IQ у Матса выше крыши. У меня у самой он не маленький, за 140, а у него просто страшный. Первый раз в жизни мне не нужно было прикидываться дурой, все получалось само собой и очень натурально ))

Я долго не могла понять, заинтересован он или нет. Болтали мы часами, но на этом все заканчивалось. Я даже попросила друга-спиранта нетрадиционной ориентации последить за ним и прочувствовать, не гей ли он.

(вот дура!)

А он просто был стеснительным.

И вот однажды, сказал он что ему надо ехать домой и переустановить оперативную систему на домашнем компе.

Я поинтересовалась, нельзя ли посмотреть на сию процедуру....

Остальное история. Мы сьехались через 10 дней и вот уже 17 лет вместе.

За три месяца до защиты докторской, сгорел мой лаптоп, в хлам. Бэкап сервер, по закону подлости, в тот день вышел из строя и я потеряла 3 главы диссертации.

Защитилась я 29 января 2005 года, по своим грибкам. В этот день я поклялась Матсу что брошу курить. В полночь, я выкурила сигарету и выкинула начатый пакет Мальборо.

С тех пор, иногда курю пару раз в год, но только в очень хорошей компании. Не тянет вообще.

После защиты, я спросила Сив не нужен ли ей постдок. Это типа научного сотрудника после защиты диссера, период этот идет 1-3 года. Можно пройти два-три таких периода.

Сив как раз подала объявление на 3 таких позиции в самый крутой научный журнал, Nature.

Она сказала, что если хочу, то могу подать заявку на должность и пройти конкурс.

Не знаю сколько было соискателей, но одну из 3х должностей я получила.

Тогда меня очень заинтересовали геномные исследования и биоинформатика. Но поскольку я была сильна в лаборатории, то для начала пришлось работать с сильно крутыми молекулярными методами.

Работала я с человеческими патогенными бактериями 2го и 3го класса опасности (Ковид 3й класс). Бактерии были из рода Бартонелла, и вызывали траншейную лихорадку, воспаление сердечной мышцы и доброкачественные опухоли.

Работала я в специальных СИЗ, тех, которые сейчас вижу на всех ковидных медиках.

Один раз я пропорола палец иглой шприца при заборе бактерий после фильтрации, через двойные перчатки.

Ту струйку холодного пота по спине я не забуду никогда. Но все обошлось.

Наврала в одном твите, защитилась я в 2004м.

В августе 2005го мы поженились. Я узнала о том, что беременна за 3 дня до свадьбы...

Мне тогда было уже 30. Было жутко страшно.

В 1999, во время визита домой, врач заявила мне что у меня будут проблемы забеременеть, т.к. был дисбалланс гормонов.

Я 11 лет жила с этим. Но фиг с два!

Мы решили, что если первенцем будем девочка, то дадим ей русское имя. Если парень, то шведское. Так у нас появился Бьёрн.

4200 г, 50 см роста, объем башки 37 сантиметров.....................................

После родов у меня буквально поехала крыша, появились нерациональные страхи. Это была недиагностицированная послеродовая депрессия, но об этом я узнаю через несколько лет.

Мама говорила что я маюсь дурью и должна просто быть сильной. Ага.

В Швеции коммунизм. Папе после родов дают 10 дней оплачиваемого отпуска, а оплачиваемый декрет длится 425 дня.

Через 4 месяца после родов я вышла на работу, а с мелким сидел муж.

Каждый день, 3 раза, я неслась на велике домой чтобы покормить чадо. Слава богу что это всего 15 минут езды, или 10 если лететь через лес в темпе Тур Де Франс.

Компания на работе была замечательная, мы все до сих пор дружим и собираемся.

Работала я в паре с аспиранткой-биоинформатиком Хиллеви. Она была вегетарианкой, бегала по утрам. Была пугливой, оооочень тихой, но безумно светлой и доброй. Почему была...

После 4х месяцев работы, я снова ушла в декрет, а муж вышел на работу чтобы дописать диссертацию.

Однажды он пришел домой, и сказал что Хиллеви в больнице с воспалением легких.

К тому времени, мы стали работать посменно. Я работала с 8ми до 12, а потом на работу приходил муж с мелким, я брала ребенка и шла домой. Муж работал до 5 вечера.

В один день в лабораторию пришла Сив, и сказала что у Хиллеви диагностицировали рак легких....

Ей было 29 лет, она никогда не курила...

Раз в неделю наша группа собиралась у Хиллеви в больнице. Я пекла ей торты и булочки, мы говорили о том, как продвигаются проекты, болтали о науке и жизни. Сив всегда приходила с нами, каждый четверг.

Она вышла из больницы и начала курс химии. В сентябре 2007 она блестяще защитила диссертацию. Мы все пришли на банкет, обнимались с ее родителями и братом. Все старались надеяться что все будет хорошо.

Муж защитился в октябре. Хиллеви была на банкете, ей только что начали экспериментальное лечение.

Сив стала для нее второй мамой, она ездила к ней минимум раз в неделю.

Банкет мужа был последний раз когда я виделась с Хиллеви.

В декабре ее нестало. Мы стояли у гроба в церкви Святой Троицы всей группой. Плакали все, даже суровый веб-дизайнер Ула, 198 см на 130 кг.

Я почти упала в обморок, Ула удержал меня в последний момент и держал до конца службы.

Потом я осталась без работы, т.к. у Сив закончились деньги. Без работы остался и муж. Мы купили дом.

Муж нашел работу через 2 месяца, а я через 4.

Прошла конкурс на место научного сотрудника в сельхозке. На собеседование пришла с 7месячным пузом...

У меня была своя тема и маленькая группа, работали мы с пищевыми плесенями.

Родился Пашка.

Летом 2013 мы с мужем поехали в Китай к его аспирантке. Две недели колесили по стране.

Я вернулась с пищевым отравлением, и заметила в туалете кровь.

Врач заверила меня что это иногда бывает, но на всякий случай дала направление на колоскопию.

Поездка в Китай и отравление спасли мне жизнь. В сигмоидальном отделе кишечника нашли опухоль 2 на 5 см.

Все стало происходить очень быстро, каждую неделю было новое обследование, новые анализы.

Тогда я уже устроилась на работу в Упсальский университет, проектным координатором в центре геномных исследований. Мы на кафедре генетики и иммунологии, каждый второй на кафедре врач.

Я знала, какой патолог делал исследование моей биопсии, кто был на консилиуме по моему лечению.

Мне невероятно повезло - опухоль нашли на 2й стадии, она не проросла через стенки кишечника и не дала метастазов.

После операции мне даже не назначили химию, но постоянно следили за анализами крови и делали КТ раз в год.

Через 5 лет меня объявили здоровой.

Все лечение стоило мне 25 евро, с операцией, обследованиями и анализами. Все остальное покрыло государство из наших налогов.

Мне отсеквенировали и сам геном, и опухоль. Я даже не хочу знать какие у меня там были мутации.

Моих детей с 30 лет будут обследовать раз в 5 лет, на всякий случай если эта дрянь окажется наследственной.

На этом я приостановлюсь. Если интересно, то продолжу о моей работе.

А вы не ленитесь, РАССКАЖИТЕ О СЕБЕ!!!!!

♥️