Thread by @blutzexfire

// #сероволк

О том, что у Сережи есть довольно большой шрам на правой ноге под ягодицей, знают лишь Олег, одна из работниц детского дома и врач, который зашивал рану. Зашил он ее откровенно плохо.
Получил же эту рану Сережа вовсе не героически: в очередной раз они с Олегом

решили сбежать после отбоя, чтобы собрать яблок в саду, недалеко от детского дома. Им было по одиннадцать, ветер дул в голове с удвоенной силой, а потому идея перелезть через забор показалась им удачной. Более спортивный Олег с задачей легко справился,

а вот Сережа зацепился ногой за острый кончик и сильно поранился. Пришлось вернуться. Досталось крепко - и за попытку побега, и за рану. Сережа тогда не позволил Олегу взять вину на себя, разделив с ним наказание, и Волков хорошо это запомнил. Как и шрам его - на всю жизнь.

С возрастом Сережа начал все больше его стесняться - благо никакой пригодной для выхода одежды, открывающий этот шрам, у него не было, а от Олега - не было секретов. И все же…
Волков шрам искренне любил. Стоило Сереже в жару надеть дома короткие шорты, и Олег, не сдерживаясь,

каждый раз опускался на колено позади Сережи и целовал рубец, обнимая друга за колени. Сережа обычно тянул свое вечное: «Ну, Олеееег», однако тот не обращал внимания.
Он обожал целовать этот шрам в постели - стоило задрать ноги Сережи, рубец сразу же бросался в глаза,

и Олег целовал его нежно, опускаясь между ног. Порой он растягивал Сережу пальцами и мазал губами по шраму, пока друг млел в его руках - Волков знал, что Сереже было чертовски приятно. Приятно, что даже такую уродливую, со слов самого Разумовского, часть его тела Олег любит.

У самого Волкова шрамов было в разы больше, однако он, в отличие от Сережи, не придавал им никакого значения. И лишь после случившегося в Венеции все изменилось - Сережа начал целовать шрамы Олега. Шрамы от пуль.
То были вовсе не рубцы, полученные по глупости или неосторожности.

Они не окунали в веселые воспоминания, от них не веяло теплом и заботой. Сережа целовал их так отчаянно и трепетно, что Олег неизменно брал его лицо в ладони и вжимался в родные губы. Он знал, что Сереже больно. Знал, что Сережа не может себе этого простить. И он говорил об этом,

каждый раз натыкаясь на тоскливый взгляд.
- Не кори себя, Сереж. Лучше полюби их - как часть меня.
Серый тогда поднял на него расширенные от неверия глаза, а брови его взмыли вверх. Корить себя нет смысла - прошлое не изменить. В любви же… В любви - будущее.