#ментрио в омегаверсе и/или дом/саб ау, где Костя привык пользоваться своей доминантностью/гормонами альфы, чтобы передавливать все претензии Феди, это же так удобно, правильно посмотрел, рыкнул как следует, и Федя замирает на полуслове и смотрит завороженным кроликом
Будет потом фырчать, ругаться, обижаться: Костя, ты опять, ну я же просил так не делать, ты знаешь, что этому тяжело сопротивляться! Костя курит и отмахивается — Федь, ну ты знаешь, я нечаянно. Всё, давай, больше так не буду (будет)
А потом появляется Юра. И Костя, чуя в нем
второго нижнего, прощупывает границы, убеждается — этот тот еще пластилин, могу использовать при случае; но когда происходит первая стычка и он использует на нем тот самый доминантный тон, Юра смотрит прохладно и иронично. Потому что Юра свитч. И пока Костя перестраивает
картину мира и подбирает челюсть, Юра хрустит пальчиками и берется за новое дело — наглядно показать Феде, что такое доминант, который чутко относится к потребностям своего саба, а не юзает свои возможности чтобы его мелко тиранить (и пусть Костя захлебнется ревнивыми слюнями)
• • •
Missing some Tweet in this thread? You can try to
force a refresh
Они разглядывали его, как кусок мяса на рынке: скрестили руки на груди, одинаковыми жестами подносили к губам сигареты, которыми одинаково смолили.
— Малёк совсем, — сказал первый. — Не, не вариант.
— Так именно что малёк, — возразил второй. — Надо пользоваться, пока не завял.
///
Юра чувствовал взгляд спиной, но виду не подавал. Активный интерес снижал цену, это он уже выяснил (правил вообще было не то чтобы много, и все нащупывались интуитивно — ну или у него был такой подходящий склад ума). Он выжидал; посасывал через трубочку сладкий сироп,
разведенный водичкой — еще не хватало пить на работе, таких потом и находят с перерезанным горлом в гостиничном номере, — косился в зеркало за баром и ждал, пока к нему подойдут. Его работа вообще, как оказалось, состояла из ожидания чуть более чем полностью. Активных действий
До дверей номера доходят вместе, а уже когда Юра ищет в кармане ключ, мужик резко сдает назад, причем буквально — пятится к стене, пока не упирается спиной в дверь напротив, выставляет перед собой ладони.
— Слушай, прости, что отнял твое время. Ты деньги оставь себе, я пойду...
— Первый раз?
Мужик взгляд отводит и вытирает об брюки вспотевшие ладони.
— Нет... — Юра укоризненно смотрит, мол, врачам, адвокатам и проституткам не врут, дядь. — В...второй. А первый я... пьяный был, на выпускном... я даже не уверен, что мне такое нравится, понимаешь...
— Вот и проверишь, дядь, ну чего ты, пойдем, — тут нужно немного ласки и очень жестко и уверенно прихватить клиента за шею сзади, пока не сбежал.
В номере тот нервно смотрит на кровать, будто ждет, что из-под неё кто-то вылезет и на него набросится, и садится на кресло в углу.
Утащив пальто в примерочную кабинку, он колупает бирку с лейблом, вглядывается в каждую строчку, дергает пуговицы и петельки, разве что на вкус не пробует. Он с такой тщательностью не проверял деньги на фальшивку, это о чем-то говорит.
Если его бесстыжие глаза не врут, это настоящий Армани. Здесь, в комиссионке на Ваське, которая по-модному назвала себя "европейский секонд-хэнд", но все еще предлагает примерять товар на картонке за простынкой. Очуметь.
— Ну как? — скучающе спрашивает продавщица, когда он
выходит пару минут спустя.
— Не знаю, — тянет Юра, изображая сомнения, и не те, которые "понравилось, но не уверен, брать или не брать", а скорее "ах, нужно ли мне это пятое пальто в мой роскошный гардероб". — Все-таки не на нашу погоду такое... а вы скидочки не делаете-с?
Юра разложен на большом столе в кабинете начальства, штаны спущены до щиколоток, мутный взгляд сфокусирован на одной из дурацких статуэток с собачими головами, пальцы до побеления вцепились в край стола, в зубах закушен край галстука — стоны не глушит, но не жает сжеваит язык.
Юру ебут большим резиновым членом, что не самое обычное положение для Юры, хотя ебут его в целом достаточно регулярно. Хмурова двигает бедрами медотично, не сбиваясь с ритма, если Юра пытается пошевелиться, прогнуться, приподнять зад — давит ему на поясницу ладонью, ц-ц-ц.
Хмурова ебет исключительно в самом правильном направлении, так, чтоб на каждое движение ризоный член проходился точненько по простате, вызывая у Юры спазматические корчи удовольствия по всему телу, искры под веками и крупные крокодильи слезы, текущие по щекам. Юре этого слишком
Ну вот, теперь думаю про ментрио, постепенно набирающее возраст....
Костя первым седеет, сначала почему-то на груди, потом уже волосами на голове. У него же первого начинает сыпаться здоровье — тут болит, там стреляет, месть организма за все годы, что он его не щадил. Федя с Юрой привыкают говорить погромче и слышать ответы на пару тонов выше чем
стоило бы, потому что Костя очень долго отказывается признавать, что у него проблемы со слухом. Тем более он отказывается переезжать к Прокопенко, даже если колени ноют, когда он поднимается пешком на мансарду...
Но страшнее всего то, как он иногда кашляет в ванной по ночам.
Песня poet soldier king и #ментрио, но это две тыщ двадцати третий год, все живы ау, Юра увидел нарезки в тиктоке, прибежал к своим мужикам и такой братцы братцы смотрите это же прям про нас, вот смотрите, я — солдат...
— Да какой ты солдат!
— Так, кто из нас троих убивал?
— Убить может и хорошо мотивированная утка! У тебя язык болтается как висельник, ты уж тогда поэт, если идти по тексту!
— Че это он поэт, Федь, если ты у нас решаешь проблемы словами через рот? У меня на твои "нам надо серьезно поговорить" триггер, как после афгана на вертолеты!
— Ну ты у нас зато король, Кость.
— Ну да, есть такое.
— Юр, ты смотри, ему даже не стыдно! Корона не жмет?
— Не-а, в самый раз)))
Так и спорят, перетасовывая роли, до самого вечера — беззлобно, но с жаром, а то в их возрасте уже ни погонь, ни перестрелок, ни даже уйти, хлопнув