Возможно, самым известным произведением Эдгара По являются не его рассказы ужасов, не научная фантастика и не первые в мире детективные истории, а меланхолическое и гнетущее стихотворение "Ворон". С его написанием связано немало домыслов и историй из жизни самого По. По написал стихотворение в 1845 году, на пике своей литературной карьеры. Однако те же годы его жизни были полны невзгод и лишений. Самым тяжёлым из них была болезнь его любимой жены, Вирджинии Клемм — именно поэтому темами "Ворона" являются вечная верность и неизбывная скорбь.

В жизни Эдгара Аллана По есть белые пятна, не задокументированные его биографами ― о том, чем тогда занимался писатель, нам остаётся лишь догадываться. Одно из таких пятен породило интересную легенду о том, что в 1829 Эдгар По побывал в Петербурге и ввязался там в некие авантюры. Автор легенды ― сам По. Из его дневников:
«Не добравшись до Греции, я оказался в России, в Петербурге. Из затруднительного положения, в которое я попал там, мне удалось выйти благодаря любезности Г. Миддлтона, американского консула в Петербурге, и в 1829 году я вернулся домой…»

Замечено, что писатели "странной прозы" черпают вдохновение от кошек ― почему нет? И есть даже один интересный случай, когда взаимодополняющие друг друга истории о кошках независимо написали два абсолютно никак не связанных автора мистики: Г. Ф. Лавкрафт и Сакутаро Хагивара. Лавкрафта знают все, а вот Сакутаро Хагивару ― вряд ли. Этот японский поэт и прозаик родился и жил на стыке XIX и XX веков: даты его жизни примечательно совпадают с годами жизни ГФЛ. Сегодня речь пойдёт о его рассказе "Город кошек", а также о рассказе Лавкрафта "Кошки Ультара".

Один из важнейших элементов Мифов Ктулху и мистического ужаса в целом ― фолианты и гримуары, полные запретных знаний и тайн чёрной магии.
Бесспорно, самый известный из них ― жуткий "Некрономикон".
История этой книги настолько интересна, что заслуживает своего треда.
Ну, поехали. Для начала стоит прояснить одну вещь. "Некрономикон" ― книга вымышленная. Её придумал Г. Ф. Лавкрафт, впервые упомянув в своём рассказе "Пёс". Позже ГФЛ задействовал его во множестве других рассказов и поощрял друзей-писателей, включавших название этого гримуара в свои сюжеты.

Очень важный автор "странной прозы" ― американец Эмброуз Бирс. Можно сказать, что в плане становления жанра он был прямым продолжателем и идейным наследником Эдгара По. Однако же проводить между ними прямую параллель грубо ― у Бирса неповторимые стиль и история его становления. Бирс был одним из вдохновителей Лавкрафта, подарил миру такие громкие имена, как Хастур и Каркоза, в газетных очерках нещадно издевался над гнилью американского строя XIX века. Однако сегодня хотелось бы затронуть такую грань его творчества, как рассказы о Гражданской войне.

Давайте попробуем в юмор.

Правила выживания в замечательном городе Аркхэм, штат Массачусетс.

Считайте, их на своём опыте выяснили Г. Ф. Лавкрафт, А. Дерлет и другие умные люди, которым повезло многое узнать об этом городе (и впоследствии выжить). 1) Если в Аркхэме ты услышишь странные труднопроизносимые имена, не пытайся запомнить их, записать и тем более выговорить вслух. Узнать, кому они принадлежат, тоже не пытайся: запретную секцию Орнской библиотеки университета Мискатоник запирают специально от таких, как ты.

Непростительно будет не рассказать об одном из самых видных представителей "нового вирда" — Клайве Баркере. Широкой публике он известен как автор первоисточника культовой хоррор-франшизы "Восставший из ада", но сегодня хотелось бы сказать о другой его работе — "Книгах крови". "Книги крови" — многотомный сборник рассказов ужаса в жанре "сплаттерпанк": это слово сродни "стимпанк", но "сплаттер" — "кровавое пятно". Этому жанру присущи грязные, неприглядные пейзажи жизни и нелепо-кровавые события при серьёзности и графичности описаний происходящего.

Помимо историй о Шерлоке Холмсе и профессоре Челленджере сэр Артур Конан-Дойль запомнился пылким интересом к спиритизму, а также ревностной защитой любых экстрасенсов, медиумов и провидцев. Подобное поведение не осталось незамеченным, и Дойль приобрёл скандальную репутацию. Например, известен случай о заснятых на плёнку "феях из Коттингли", где Дойль, ярый сторонник правдивости истории, очень резко высказывался и давил статусом скептиков, считавших весь феномен мистификацией. Скептики, к слову, были правы, но вскрылось это только в 1970-х годах.

Когда Лавкрафт, лишившись семьи, жил со своим дедом Уипплом, тот, человек образованный и начитанный, всячески приобщал внука к литературе. Помимо английских классиков Уиппл привил Говарду любовь к "странной прозе" и даже сочинял свои собственные страшные истории на потеху внуку. Уиппл рассказывал о "крылатых ужасах" и "глухих, замогильных стонах". Сложно заявлять, откуда он брал вдохновение для своих историй, но уже в зрелом возрасте ГФЛ предположил, что на эти идеи Уиппла натолкнули готические романы А. Радклиф, М. Льюиса и Ч. Метьюрина.

Время отвлечься от американских фантастов и сказать пару слов о русской дореволюционной "странной прозе." И, хоть в ту пору критики не ведали слов "готический ужас", а уж подавно "вирд-фикшн", в Российской империи были авторы, писавшие истории жуткие или по-мрачному сказочные. Многое можно сказать о фольклорной жути Н. В. Гоголя, ни о мистической "Пиковой даме" А. С. Пушкина, но сейчас хотелось бы мельком коснуться творчества прозаика, публициста, натуралиста и сказочника из Вологодской губернии, Павла Владимировича Засодимского.

По заявкам начинаю неторопливый тред о расизме во взглядах и работах Г. Ф. Лавкрафта: действительных прецедентах, распространённых заблуждениях и радутых до нелепого преувеличениях.
Кличка одного из котов ГФЛ, его не увидевшее свет стихотворение и многое другое. 1) Начнём, пожалуй, с кота Лавкрафта. Первым, что припомнит любой оскорблённый порицатель ГФЛ, будет либо кличка чёрного кота мэтра, либо стихотворение, о котором речь пойдёт позже. Итак, без приукрас: у Лавкрафта был кот, которого звали Ни**ер-Мэн. Звали, а не ГФЛ назвал. Важно.

Отличным примером страха людей перед неведомым являлись домыслы и предрассудки о гипнозе и месмеризме. В годы своего расцвета эти практики либо вселяли в зевак благоговейный страх, либо ассоциировались с ведовством и чёрной магией. Не обошли эту тему стороной и авторы ужасов. Месмеризма коснулись Эдгар По в рассказе "Факты о случае г-на Вальдемара" и Эмброуз Бирс в рассказе "Царство иллюзии": там гипнотизёрам по силам создавать целые миры в недрах разума и даже внушать мертвецам мнимую жизнь. Но есть и автор-современник, связавший гипноз с ужасом.

Плодородной почвой для британских авторов хоррора и готики был кельтский фольклор и легенды о злокозненных фейри. Помимо валлийца Артура Мейчена, трудами коего вдохновлялся сам Лавкрафт, весьма примечательны в этой области труды ирландца, автора "Кармиллы" — Дж. Шеридана ле Фаню. В наши дни ле Фаню более всего известен готической повестью о властной вампирше, однако вдобавок к "Кармилле" его перу принадлежат немало романов и рассказов в жанре странной фантастики "вирд-фикшн", и в нескольких из них фигурируют жуткие, коварные и неизменно злонамеренные феи.

Межавторская вселенная Мифов Ктулху пользуется неслыханной популярностью в Стране восходящего солнца — чудища Лавкрафта вдохновляют анимацию, графические новеллы-манга и многое другое. И если вам это кажется насмешкой над прозой ГФЛ, то вас разубедит японский художник Танабэ Го. Фанат творчества ГФЛ, Танабэ задался целью адаптировать рассказы мэтра в визуальный формат, и получившиеся новеллы-манга доказывают, что своего художник достиг: на страницах его работ — жуткие картины, отличная режиссура кадров, игра со светотенью, пугающая детализация.

Бездна, в которую могут заглянуть обречённые на безумие персонажи Лавкрафтовских мифов, не ограничивается необъятными просторами космоса — опасность для рассудка также таят попытки заглянуть в прошлое и узреть минувшие эпохи. О подобных ужасах писали по меньшей мере два автора. В рассказах "Гончие Тиндала" Фрэнка Белнэпа Лонга и "Уббо-Сатла" Кларка Эштона Смита главные герои с помощью особого дурмана или волшебного кристалла стремятся вернуть своё сознание в прошлое и узреть самую зарю времён, дабы постичь тайны зарождения жизни и многого другого.

Научное название боязни кукол — "педиофобия", боязни марионеток — "пупафобия", боязни клоунов — "колрофобия". Эти страхи весьма популярны в хорроре и вирд-фикшне, и есть автор, сумевший в своём творчестве сплести эти фобии воедино и открыть их новые грани — Томас Лиготти. В отличие от большинства любимых мной писателей, творивших в начале 20 века, Лиготти — автор-современник, и первые антологии его ужасов, "Песни мёртвого сновидца" и "Тератограф", увидели свет в 1980-х. Засим его причисляют к авторам "нового вирда", дабы выделить на фоне предтеч.

Воскрешение мёртвых всегда было непаханым полем для писателей ужасов, но забавно, что в эпоху становления вирда и готического романа популярностью пользовалось не создание зомби через мистические практики, а реанимация псевдонаучными методами. На то, пожалуй, есть причины. В 19-20 вв. естественные науки развились достаточно для того, чтобы люди начали заглядывать в природу жизни, но многие вопросы были всё ещё окутаны мраком. Более того — для оккультистов научное воссоздание жизни было чем-то запретным, вторжением во владения Господа.

Многие классики "странной прозы" были американцами, а потому немудрено, что события рассказов винтажного хоррора нередко разворачиваются на их родной земле. Однако же к жанру приложило руку немало британцев, и что у американского, что у британского вирда есть отличительные черты. Сформулировать их можно через поговорку: "Для англичанина сто миль — далеко, для американца сто лет — долго". Суть здесь в том, что Британия, просторами уступая Америке, может похвастаться многими тысячелетиями истории — плодородной почвой для древних, жутких тайн и традиций.

В 1895 году Р. Чеймберс издаёт антологию рассказов "Король в жёлтом" — её титульный персонаж в вирд-фикшне стал весьма популярным и расхожим. Интересного о Короле как образе поведать можно немало, но пока рассмотрим один рассказ из антологии Чеймберса — "Реставратор репутаций". На первых же страницах "Реставратора" рассказчик описывает антиутопию 1920-х, где призрак мира во всём мире держится на столпах полного контроля и узаконивания самоубийства. Не желая с этим мириться, рассказчик замышляет переворот во имя своего Короля. Но не всё так просто.

Ценителям творчества Г. Ф. Лавкрафта также будет знакома повесть "Сияние извне" (также — "Цвет из иных миров"). Это история о неведомой, неосязаемой сущности из космоса, необратимо разлагающей всё живое, до чего доберётся. Посмотрим, что вдохновило ГФЛ затронуть подобные темы. В 1895 году А. Мейчен издаёт роман "Три самозванца" — по сути цикл загадочных историй, объединённых общим сюжетом. Среди них была "Повесть о белом порошке" — рассказ о юноше, который из-за странного вещества начал необратимо преображаться, а в итоге... М-м. Лучше прочитайте сами.

Достойным автором вирд-фикшна является Роберт Блох, широкой публике известный своим романом "Психо". Друг Лавкрафта по переписке, он от большой любви посвятил тому рассказ "Скиталец со звёзд", где один в один похожий на ГФЛ книжник встречает смерть в присосках космической твари. Лавкрафт подобное проявление неизбывной дружбы оценил и в долгу не остался — в ответ он посвятил Роберту Блоху рассказ "Населяющий тьму", где незадачливый учёный Роберт Блейк (все совпадения случайны) волею судьбы становится жертвой сгустка живой мглы с тройным горящим глазом.