Thread by @Mrs_Skylapker

#сероптица #сераяптица

— Ты скоро? — чёрная тень мелькает на периферии. Стук каблуков эхом разносится по комнате, заставляя отвлечься от планшета. Разумовский поднимает голову, Птиц проходит к его столу и садится на край, вальяжно закидывает ногу на ногу.

— Тебе не жарко так дома ходить? — Серёжа задает вопрос скорее по привычке, нежели из реального любопытства. Кому как не ему знать, что братец из своих обожаемых кожаных штанов не вылезет даже под страхом смерти. — Сам спать не собираешься?

— Ты же знаешь, я не люблю спать в одиночестве, — последнее слово Птиц раскатывает на языке с особым вниманием. Запрокидывает голову и смотрит на брата через плечо. Смотрит с абсолютно нескрываемыми блядскими искрами и кокетливо хлопает ресницами.

Серёжа не ведётся. Не ведётся, потому что знает этого пеликана вдоль и поперёк, знает каждый выверт его сучьего характера и каждый извёрт острого языка.

— Тебе завтра по подиуму ходить весь вечер, — Серёжа даже не пытается скрыть своё беспокойство за это чудо.

— Вот видишь, — у Птица голос сладкий, как карамелька. — Мне нужно хорошо выспаться и отдохнуть.

У него лукавая улыбка, губы растянуты и обнажены острые зубы. Он упирает в столешницу каблук и цепляет руки под коленом, откидывается красиво.

— А мне нужно ещё поработать, — Серёжа щурится, недовольно поджимает губы. У него действительно ещё много работы. У него и завтра много работы, не меньше, чем у самого Птица, которому выхаживать под сотней взглядов, которые ему как королевская мантия.

Чёрт знает, насколько хорош. Серёжа тоже знает это. Серёжа знает это как никто другой.

— У тебя завтра показ, — Серёжа остаётся непреклонен.

— У тебя тоже, до-ро-гой, — Птиц прищёлкивает языком и наклоняется ниже, почти ложится на стол.

Его рыжие волосы падают по плечам и охренительно контрастируют с чёрной рубашкой, поверх которой затянута портупея. Серёжа подцепляет наплечный ремень пальцем и смотрит с неодобрением.

— У тебя следы останутся, — в голосе прорезается сталь, от которой Птица ведёт.

— Сними. Немедленно.

— Что ещё для тебя снять? — Разумовский-младший обольстительно улыбается. Поддаётся вперёд, ближе, почти мурлыкает.

— Себя с моего стола, — Серёжа фыркает, стойко держит чужой взгляд, вязкий словно янтарная смола, и щурит уголки глаз. — Живо.

— Ну раз ты так настаиваешь, — Птиц вскидывает вверх тонкие брови, смотрит с вызовом — как он любит, — и это уже не сулит ничего хорошего. Он выпрямляет спину и одним красивым движением перекидывает ноги через столешницу, после чего скатывается братцу на колени.

Серёжа глаза закатывает. Только этого от Птица и можно было ожидать.

Иногда он задаётся вопрос, как занятно разделились между ними родительские гены. Потому что Серёжа умный, а Птиц изворотливый.

Серёжа красивый, а Птиц обольстительный. Серёжа рисует, а Птиц кружит по подиуму в его нарядах. Серёжа качается в зале, а Птиц бьёт за него морды и не секунды не переживает в такие моменты о модельной карьере и внешности, которая стоит им целое состояние.

У Серёжи миловидное лицо, у Птица хищный оскал, но вопреки всему, Серёжа — единственный, кому Птиц по-настоящему подчиняется.

Это их игра.
Инцест — всё таки дело семейное.

— Серё-ёж, — тянет Птиц и наклоняет голову к плечу.

Рыжие волосы спадают красиво, переливаются словно жидкая магма, и на самых кончиках они почти сливаются с Серёжиными. Такими же шёлковыми и рыжими.

— Что? — предельно чётко, ни давая ни шанса на игру по чужим правилам. Потому что у него действительно много работы.

А этому ушлёпку только одно и надо. Ненасытный ублюдок...

— Ну Серё-ёж, — тонкие губы кривятся в паскудной ухмылке. Птиц выразительно взмахивает ресницами и ёрзает на коленях с недвусмысленным намёком.

— Нас гримёры завтра проклянут.

— Это их работа, — теперь глаза закатывает уже Птиц. Совершенно картинно и очень выразительно. Он умеет работать со своей мимикой и рабочей стороны у него нет. Модель, по определению, со всех сторон безупречна.

Птиц вальяжно закидывает Серёже руки за шею, бёдрами оттесняет подальше планшет, вынуждая убрать тот на стол и обратить на себя, наконец, всё внимание. Он поигрывает пальцами, на которых кольца-когти, с которыми он не расстаётся.

Серёжа не испытывает страха даже когда эти когти щёлкают у него над ухом.

— Ну что мне с тобой делать? — он выгибает бровь, опуская ладони на чужую талию. Тонкую даже под тканью рубашки и переплетеньем ремней.

Птиц ухмыляется и смотрит в глаза:

— Любить. Обожать.

— Я итак тебя люблю и обожаю, — у Серёжи в глазах скепсис, на губах усмешка. Птиц — как ребёнок. Капризный и избалованный ребёнок.

Впрочем, чего тут говорить, Серёжа сам позволяет ему всё это.

— Тогда не заставляй меня спать в одиночестве, — Птиц опускает голову на грудь и смотрит исподлобья, хлопает ресницами часто.

Серёжа прикусывает язык, потому что попался.

@threadreaderapp

Unroll